Категория: Художественная литература
Предложения интернет-магазинов | ||||
---|---|---|---|---|
![]() |
Сорокин В. Метель | 186 р. | chitai-gorod.ru | В магазин >> |
![]() |
Сорокин В. Метель | 251 р. | chitai-gorod.ru | В магазин >> |
![]() |
Сорокин В.Г. Метель : [повесть] | 284 р. | bookvoed.ru | В магазин >> |
![]() |
Сорокин, Владимир Георгиевич Метель | 199 р. | bookvoed.ru | В магазин >> |
![]() |
Владимир Сорокин Метель | 139 р. | litres.ru | В магазин >> |
![]() |
Владимир Сорокин Манарага | 219 р. | litres.ru | В магазин >> |
![]() |
Владимир Сорокин Теллурия | 199 р. | litres.ru | В магазин >> |
Сорокин В. Метель. М.: Астрель; АСТ, 2010. 304 с.
«Перед своей пьяной смертью он решил что-то слепить из подручного материала для равнодушного и далекого человечества»
Иные называют Владимира Сорокина живым классиком. Другие давным-давно сдали в архив как вконец исписавшегося «восьмидераста». Не избалованная вниманием критики новая его книга повод для меня поразмышлять на тему: «Владимир Сорокин как факт (фрукт. ) нашего дня сегодняшнего».
Итак, повесть «Метель», КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ.
Год неизвестный, февраль месяц. Уездный врач Платон Ильич Гарин отправляется в село Долгое спасать обывателей от боливийской заразы. Зараза состоит в том, что покусанные больными животными люди превращаются в вурдалаков. На свой подвиг доктор отправляется в санях, запряженных 50 мини-лошадками под человечным управлением святого придурка Перхуши (привет другому Платону Каратаеву!) По дороге Гарин встречает любовь, волков, бандюков (здесь: «витаминдеров», в лице которых щедрый автор скрестил нанатехнологов, «братков» и наркодилеров), натыкается на мертвого великана, переживает смерть Перхуши и собственное спасение от рук заезжих (оккупировавших страну?) китайцев. После чего для Гарина начнется «нечто новое, не легкое, а вероятней всего очень тяжкое, суровое, о чем он раньше и помыслить не мог» (с. 301).
Зато повесть на этом закончится, щадя время и нервы читателя и оставив его с чувством глубокого недосамоудовлетворения. Потому что читатель так до конца и не разберется, почему эта явная лит. спекуляция-симуляция-стилизация вселила в него шкурные страх и печаль по поводу его, читателя, возможного будущего.
По признанию самого автора, в «Метели» он отдыхал от чрезмерной политизированности «Дня опричника» и «Сахарного Кремля», наслаждаясь «игрой в классики». И хотя в «Метели» Сорокин вовсю использует стилевые примочки классической нашей словесности (Чехова, в первую очередь), мне эта повесть показалась намертво увязанной с двумя предыдущими. Все они о судьбах России в 21 веке, о судьбах страны, которая похожа на авто, нависшее над бездной. Всё в ней: все эпохи, все уклады и культурные коды, сместилось и перемешалось и собственной тяжестью лишь торопит гибель свою. Мы стараемся об этом, конечно, не думать, но в копчике страх-то свербит.
Разумеется, Сорокин не просто использует, а развинчивает чеховские гайки-шурупчики. Впрочем, сатирический гротеск передается с той же серьезной миною, с какой написан «Вишневый сад». Просто иронический символизм, на который был великий мастак и Чехов, наш автор подает откровенней и использует новации 20 века. Те же 50 мини-лошадок под капором чем не метафора малосильного мотора? Тот же замерзший великан чем не штамп-образ «народа великана»? Тот же доктор чем он не тройная икона русской интеллигенции? (Платон как философ-идеалист, Ильич как «самый человечный человек», Гарин а это фамилия популярного в свое время властителя дум!)
Сей тройной одеколон интеллигентности помещен в реалии то ли чеховских, то ли раннесоветских времен. От 20 века, собственно лишь радио. Зато от 21 века жутковатый прогноз: перед смертью «народ-великан» вылепил гигантского снеговика с непомерным фаллосом («создал песню, подобную стону») и духовно (вместе с бренной физикой) «навеки почил».
Но сорокинская «Метель» совсем не памфлет. В том-то и дело (и секрет его воздействия), что автор не отделяет себя от страхов публики, присовокупляя к ним также и свой. Точно посередине повествования подробнейшим образом (по-сорокински аж со смаком) описанная греза о страшной казни. Вот после этих страниц читатель, до того почти отстраненно разгадывавший аллюзии, проникается нужным автору настроем.
Короче, мы все в одной лодке и Сорокину удалось заземлить литературу на жизнь одним махом, удалось превосходно!
Конечно, Сорокин и здесь использует свои главные антиномии, антиномии человека, взращенного «в стране победившего Октября» (и во всей своей лирической взаимозависимости молодому поколению вряд ли уже доступные). Поэтому отмечу еще раз. Это: нищета (извечная-привычная-общая) и обольщение (идеей, верой, собственной природной «авосистостью»), это также страх (извечный же) и исход в наслаждение (плотски-языческое, типа, эротика).
Многие упрекнут автора в самоповторе. Но ведь Сорокин и здесь (как и везде) творит антиутопию, верность жанру это поневоле и верность средствам. И всё же, оглядываясь назад, отмечу: ох меняется характер антиутопии у писателя! Лет тридцать назад его антиутопии КОНСТАТИРОВАЛИ, пасясь на обильных пастбищах советской социальной утопии. Но уже с 90-х гг. его антиутопии стали ПРОГНОЗИРУЮЩИМИ. (Что и естественно: официальные утопии тех лет, что про либерализм, что про православие-евразийство, были пиар-шляпками на один сезон).
И вот уже лет десять Сорокин не устает «призывать»: «Нету, ребята, будущего! Учите китайский!»
Он (как минимум китайский мат) уже освоил…
Сказавши как-то о смерти русской литературы, Сорокин, тем не менее, именно из кусочков этого «трупа» настойчиво мастерит свое убежище привыкшего к постоянной работе автора, свою башню из слоновой кости (благо, сам слон давно вроде б помре. )
Можно в этом увидеть лукавую непоследовательность живущего гонорарами художника. Можно прозреть некий новый этап в его творчестве (вслед за соцартовским андерграундом и за игрой в гламурную политпопсу извольте лицезреть игру в классику).
Меня же лишь удивляет, как настойчиво писатель реагирует на веяния времени, оставаясь всё тем же, в давно им апробированном круге идей, образов и приемов. Исходит от этого некоторая креативная усталость, этакая привычка писать и быть в центре внимания «чтобы помнили»… Или, быть может, это лишь точное отражение нашей изменчивой и (опасно куда-то бегущей все-таки) неизменности, глубинной исторической, как судьба народа, лежебокости-обломовщины? Топтать грабли, как известно, наш национальный вид спорта…
Подведем итог. При внешней благообразной «классичности» «Метель» один из реально тревожащих душу текстов Сорокина. (Быть может, просто в силу той «задушевной» «чеховской» интонации, которую он в ней эксплуатирует»). В нем Владимир Сорокин остается верен своим художническим принципам: игре-вивисекции чужого (известного, «популярного») стиля и конструированию мира антиутопии.
Это не самая сильная вещь у Сорокина, хотя она намного внутренне цельней и доступней широкому читателю, чем другие, более яркие его произведения). Прорыв все-таки был, когда он, вопреки собственному кредо отстраненного пользователя чужими стилевыми одеждами, «говорил сердцем» когда разбирался с «Ватниками» (название рассказа) советской разлагавшейся житухи. Похоже, сейчас для него наступило время окукливания в некий свой авторский мирок, где почти машинально, почти устало играют не только со стилем, но и с духом времени играют, не проживая его всерьез. Всерьез-то не проживая, зато давая его емкие формулы. Со стороны, как известно, видней…
Написал я это, и подумалось: черт возьми, но ведь ты же помнишь и те его поздние «чисто играющие» вещи! Они в памяти живут и в более ярком и стойком ореоле впечатления, чем оно, это впечатление, было в момент прочтения. Вот и «Метель» со временем станет частью твоего психе. То есть, парадокс Владимира Сорокина в том, что чисто литературный экспериментатор, он делает свои произведения фактами не одной (и не столько даже) литературы, а жизни жизни СВОЕГО читателя.
И новая повесть классическими складками своего хитона лишь подтверждает в очередной раз: Сорокин писатель, реальный масштаб которого разгадать и осмыслить современникам, может, и не дано…
активная ссылка на портал LIBRARY.RU обязательна
© Российская государственная библиотека для молодежи
Источник:
Город издания: Москва
Что за странный боливийский вирус вызвал эпидемию в русском селе? Откуда взялись в снегу среди полей и лесов хрустальные пирамидки? Кто такие витаминдеры, живущие своей особой жизнью в домах из самозарождающегося войлока? И чем закончится история одной поездки сельского доктора Гарина, начавшаяся в метель на маленькой станции, где никогда не сыскать лошадей?
Повесть Владимира Сорокина не только об этом. Поэтичная, краткая и изысканная «Метель» стоит особняком среди книг автора. Подобно знаменитым произведениям русской классики о путешествии по родным просторам, эта маленькая повесть рисует большую картину русской жизни и ставит философские вопросы, на которые не дает ответа.
После ознакомления Вам будет предложено перейти на сайт правообладателя и приобрести полную версию произведения.
Представленный фрагмент произведения размещен по согласованию с распространителем легального контента ООО "ЛитРес" (не более 20% исходного текста). Если вы считаете, что размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
Похожие книги Комментарии2. Текст должен быть уникальным. Проверять можно приложением или в онлайн сервисах.
Уникальность должна быть от 85% и выше.
3. В тексте не должно быть нецензурной лексики и грамматических ошибок.
4. Оставлять более трех комментариев подряд к одной и той же книге запрещается.
5. Комментарии нужно оставлять на странице книги в форме для комментариев (для этого нужно будет зарегистрироваться на сайте SV Kament или войти с помощью одного из своих профилей в соц. сетях).
2. Оплата производится на кошельки Webmoney, Яндекс.Деньги, счет мобильного телефона.
3. Подсчет количества Ваших комментариев производится нашими администраторами (вы сообщаете нам ваш ник или имя, под которым публикуете комментарии).
2. Постоянные и активные комментаторы будут поощряться дополнительными выплатами.
3. Общение по всем возникающим вопросам, заказ выплат и подсчет кол-ва ваших комментариев будет происходить в нашей VK группе iknigi_net
Источник:
Фрагмент обложки книги «Метель»
— Господи. — пробормотал доктор и перекрестился.
Снеговик, ростом с двухэтажный дом, воздымался над ним. Фаллос его угрожающе нависал над головой доктора Гарина.
Доктор встретился взглядом с глазами-булыжниками. Снеговик посмотрел на Гарина. Волосы зашевелились на голове у доктора. Ужас охватил его.
Вот почему так и не суждено ему доехать до села Долгое.
Вот почему не ужасом, а меланхолией веет от фиаско этого — последнего? — русского героя-модернизатора.
1 В. Беньямин. Происхождение немецкой барочной драмы. Пер. С. Ромашко. М.: Аграф, 2002. С. 185.
Источник:
Что за странный боливийский вирус вызвал эпидемию в русском селе? Откуда взялись в снегу среди полей и лесов хрустальные пирамидки? Кто такие витаминдеры, живущие своей, особой жизнью в домах из самозарождающегося войлока? И чем закончится история одной поездки сельского доктора Гарина, начавшаяся в метель на маленькой станции, где никогда не сыскать лошадей? Все это — новая повесть Владимира Сорокина.
Здравствуй уважаемый читатель. Книга "Метель" Сорокин Владимир Георгиевич относится к разряду тех, которые стоит прочитать. В романе успешно осуществлена попытка связать события внешние с событиями внутренними, которые происходят внутри героев. Помимо увлекательного, захватывающего и интересного повествования, в сюжете также сохраняется логичность и последовательность событий. Не остаются и без внимания сквозные образы, появляясь в разных местах текста они великолепно гармонируют с основной линией. Обращают на себя внимание неординарные и необычные герои, эти персонажи заметно оживляют картину происходящего. С невероятной легкостью, самые сложные ситуации, с помощью иронии и юмора, начинают восприниматься как вполнерешаемые и легкопреодолимые. На развязку возложена огромная миссия и она не разочаровывает, а наоборот дает возможность для дальнейших размышлений. Кажется невероятным, но совершенно отчетливо и в высшей степени успешно передано словами неуловимое, волшебное, редчайшее и крайне доброе настроение. Очевидно, что проблемы, здесь затронутые, не потеряют своей актуальности ни во времени, ни в пространстве. Захватывающая тайна, хитросплетенность событий, неоднозначность фактов и парадоксальность ощущений были гениально вплетены в эту историю. Место событий настолько детально и красочно описано, что у читающего невольно возникает эффект присутствия. "Метель" Сорокин Владимир Георгиевич читать бесплатно онлайн увлекательно, порой напоминает нам нашу жизнь, видишь самого себя в ней, и уже смотришь на читаемое словно на пособие.
Источник:
Зима, Россия. Уездный доктор 42-летний Платон Ильич Гарин в пихоре, малахае и с саквояжами едет в глухую деревню Долгое делать вакцинацию. Там эпидемия завезённой из Боливии «чернухи». Человек, заражённый боливийской чёрной, превращается в зомби, встаёт из могилы и кусает других.
Начинается метель. На станции нет лошадей. Удаётся упросить хлебовоза Козьму по прозвищу Перхуша отвезти на самокате. Самокат тянут (через особый привод — протяг) 50 малых лошадей размером «не более куропатки». Доктор планирует доехать за полтора часа.
Ехать трудно. Неожиданно самокат наезжает на странную твёрдую пирамидку. Полоз трескается. Доктор стягивает полоз эластичным бинтом и заклеивает мазью Вишневского. Проехали версты три. Бинт стащило, самокат остановился. Решают заехать для починки к мельнику, который живёт в добротной избе с портретом Государя на стене и автоматом Калашникова на лосиных рогах. Их принимают мельничиха, Таисия Марковна, «полнотелая, крупная женщина лет тридцати» и сам мельник – маленький человек, которому рюмкой служит напёрсток жены. После ужина пьяный мельник засыпает. Жена его поднимается в спальню к доктору, где они соединяются в жарком акте любви.
Утром доктор встал поздно. Позавтракали, поехали дальше. Осталось вёрст девять. Опять началась метель. Приходится спешиваться и искать дорогу. Сбились и заехали на кладбище. Потом наткнулись на шатёр витаминдеров по имени Дрёма, Задень, Скажем и Баю Бай. Выясняется, что товарищи избили Дрёму за потерю «дорогих вещей» и теперь ему нужна помощь доктора. За помощь витаминдеры предлагают Гарину снять пробу с нового продукта. Доктор, когда были деньги, пробовал прежние продукты витаминдеров (шар и куб) и поэтому соглашается.
Новым продуктом оказывается пирамида – точно на такую налетел полозом самокат. От пирамиды у доктора происходят страшные видения: он в средневековой Варшаве, и его казнят на центральной площади, медленно уваривая в котле с растительным маслом. «Он пляшет в масле. Пляска в масле! Он начинает выть. Пляска в масле!»
Придя в себя, доктор покупает у витаминдеров две пирамидки и, испытывая небывалый душевный подъём, вновь отправляется в путь. Метель не стихла. До цели остаётся версты четыре. Барин и возница беседуют о добре и зле. Опять дорога пропадает под снегом и её приходится до изнеможения долго искать. Путники разводят костёр. Опять едут. Метель улеглась, выглянула луна. «Прежнее радостное и полнокровное ощущение жизни вернулось к доктору».
Появились волки. Выстрелами из револьвера доктор отпугнул их, но лошадки не идут. «Их от волков оторопь берёт». Доктор хочет бить их кнутом. Перхуша не даёт. Доктор бьёт Перхушу кулаком в лицо. Оптимизм и бодрость доктора улетучились. Выпили спирту.
Поехали дальше. Разогнались, врезались в сугроб. Оказалось, что не в сугроб, а в ноздрю замёрзшего на дороге шестиметрового великана, большого. Пришлось рубить нос. Самокат вытащили, но полоз опять сломался. Перхуша вытесал из ёлочки некое подобие полоза. Поехали. Опять пошёл снег. Въехали в буерак и сломали полоз. Доктор, проклиная Перхушу, пошёл пешком. Наткнулся на снеговика ростом с двухэтажный дом с огромным, торчащим снежным фаллосом. Изрядно поплутав, доктор опять вышел к самокату.
Доктор, Перхуша и маленькие лошадки с трудом устраиваются в капоре под рогожей, чтобы, согревая друг друга, переждать ночь. Утром мимо них проходит китайский санный поезд, запряжённый огромным конём, высотой с трехэтажный дом. Китайцы забирают доктора, у которого, похоже, отморожены ноги, и лошадок. Перхуша уже мёртв.
«И лишь неугомонный чалый пронзительно заржал, навсегда прощаясь со своим хозяином».
Повесть скрупулёзно стилизована под классическую русскую прозу XIX века. Даже само название отсылает к одноимённым повестям Пушкина и Толстого. Лишь постепенно становится понятным, что действие происходит не в прошлом, а в будущем. В этой повести автор возвращается к своей излюбленной мысли о том, что в России время застыло [2] . По словам Сорокина, метель в повести
Источник: